— Только этого не хватало… — выдохнул я, отступая на шаг и доставая из воздуха новую стрелу.

Щелк! — и тетива разбила хвостовик и древко на сотню фрагментов, полетевших в Собирателя прановой шрапнелью. Совсем как тогда, в гнезде скопий, вместе с Аминой!

Шрапнель канула в пространство точно так же, как и простая стрела до этого. Вся разница — круговой ряби в воздухе появилось чуть больше!

— Сука. — констатировал я, отступая еще на два шага и заряжая новую стрелу.

Я отступал от Собирателя, засыпая его градом стрел — всех, какие только смог вспомнить и придумать заново! Я пытался поставить перед ним прановый заслон, как тогда, перед скопиями — прошел насквозь, словно через мыльную пленку! Я пытался послать две стрелы одну за другой — первую медленно и криво, чтобы она залетела сбоку, вторую — быстро и по прямой… Просто проигнорировал, впитав обе! Я пытался засыпать его градом стрел и одновременно и последовательно — глотал, как макаронины!

Внутри меня еще оставалась прана, очень много праны, которую можно было бы потратить на стрелы, или какие-то еще прановые конструкции…

Но не было идей, как бы это могло мне помочь.

Поэтому я опустил лук и просто отступал спиной вперед, поглядывая под ноги, чтобы не споткнуться, и следя, чтобы Собиратель не ускорялся.

А он ускорялся.

С каждым шагом он немного наращивал скорость — кажется, ему начали надоедать эти кошки-мышки. Он уже сравнялся в скорости со мной, и с каждым мгновением двигался все быстрее — еще чуть-чуть и я не смог отступать от него!

Мы шли так долго — так долго, что шум боя с заговорщиками приблизился и первые его следы влезли в мое поле зрения. Распаханная и усыпанная бетонными глыбами земля, лежащие на ней тела — и в форме управления, и в обычной гражданской одежде.

Пытаясь выиграть время для боя, я, сам того не ведая, привел Собирателя прямо в его центр.

И пытаться переиграть это — уже не выйдет. Мимо Собирателя не проскочить, чтобы заставить его развернуться к реадизайнерам спиной — он меня нагонит. Я уже видел, каким быстрым он может быть, а мои способности к управлению временем против него не работают.

Значит остается только одно — попытаться вступить в прямое противостояние, и сделать ему хоть что-то. Даже ценой жизни. Особенно, если ценой окажется жизнь.

Я был спокоен. За полторы жизни я оказывался в смертельной опасности, когда, кажется, и выхода нет, много раз. Если каждый раз бояться — умрешь от страха.

Поэтому я не боялся. Я только бросил взгляд по сторонам, запоминая, что и на каком расстоянии от меня происходит — чтобы перемещаясь в бою, не влезть ненароком между двумя реадизайнерами, одним из которых Собиратель с удовольствием полакомится.

А, может, и обоими. Но меня этот вариант тоже не устраивает.

За спиной Иллюзионисты осаждают небольшую группу заговорщиков, которые откидываются от них кусками бетона, выломанными из рухнувших стен. Странно, мне казалось, большинство геомантов погибли на заводе… Ах да, там же арматура в стенах — наверное, металломанты.

Справа от меня «мои» реадизайнеры сражаются с заговорщиками, разбившись на небольшие группы, а где-то даже один на один или один на два. «Моих» можно отличить по ярким прановым маскам, скрывающим лица даже тех, кто изначально ими не пользовался — тех, кто прибыл из тюрьмы управления. Особенно выделяется на их фоне яркий красный росчерк невысокой фигурки с ушками летучей мышки. Ника не носит маску, но ее и так невозможно ни с кем перепутать. Размахивая сразу двумя кровавыми плетьми, она активно наседает на высокого коротко стриженого реадизайнера, одетого в белую, забрызганную кровью, рубашку, и серые офисные брюки. Он закрывается от нее Колким щитом в одной руке, и активно швыряет в Нику Клинки Пустоты другой рукой. Кажется, она успела его достать — через глаз у него тянется широкая черная полоска.

Слева от меня…

Стоп, что?!

Я снова взглянул направо и тихо выругался.

Я не ошибся — этот хрен в офисных брюках — это Себастьян! И Ника действительно сражалась с ним один на один!

Просил же не лезть! Ника гений и уникум, но что она может противопоставить такой мерзкой и подлой змее, как Себастьян?! Он же ее банально перехитрит!

Я повернулся, чтобы вскинуть лук и помочь Нике парой точных выстрелов…

Лук в моей руке потух.

А на шее стиснулись холодные, как лед, как сама Пустота, пальцы.

А вот теперь стало страшно.

Я пнул Собирателя левой ногой — словно борт АГАТа лягнул, никакой реакции!

Я вскинул руку и обрушил ее локтем вниз на руки Собирателя — как на железный поручень! Никакой реакции, он как будто собран из камня на стальной каленый каркас!

А еще — он вытягивает из меня прану…

То, что и так активно рвалось наружу, сейчас нашло себе путь. Бездонный колодец, в который можно литься и литься, и который не заполнится. Моя прана радостно впиталась в руки Собирателя и потекла по ним, высвечивая вены ярко-фиолетовым. Даже сквозь длинные рукава балахона я видел, как моя прана течет по телу Собирателя, смешиваясь со всей той, что он уже успел впитать, как его прановое тело растет и ширится, чуть ли не вылезая за пределы тела физического…

И тогда у меня появилась идея.

— Ненасытный ублюдок… — прошипел я, с трудом поворачивая голову в захвате Собирателя, чтобы взглянуть в его глаза. — Смотри не лопни, ублюдок!

И с громким выдохом я закрыл глаза, извергая из себя максимум праны — столько, сколько только смог вытолкнуть одним махом!

Даже при смерти реадизайнера не было таких мощных выплесков! Прана хлынула их меня, как из прорванной плотины — и она не кончалась! Подстегнутая скиллтритом, она генерировалась в организме быстрее, чем успевала истекать — и вся она, вся, до последней капли вливалась в руки Собирателя!

Вены твари распухли, расширились, полопались — прана хлынула из них во все стороны, пробивая руки навылет и сверкая на всю округу прановыми лучами! Внутри Собирателя закрутился настоящий водоворот из праны, подобный тому, что крутится в портале, но в этот раз он крутился не внутрь воронки, а наружу, словно выливаясь через край!

Собиратель завыл и попытался оторвать руки от моей шеи, но я не позволил — я сам схватил его, чтобы не разрывать контакта!

— Не нравится?! — прошипел я. — Не уж, сука, получай, что хотел в полной мере!

Собирателя разрывало от праны, которую он не успевал переварить, или что он там с ней делает! В среднем реадизайнере вряд ли набралось бы достаточное для этого количество даже в момент смерти, но моей — хватало!

Уж на одну мерзкую тварь — точно хватало!

Не разжимая пальцев, все так же держа Собирателя и продолжая вливать в него тонны праны, я повернул голову, чтобы посмотреть, как там дела у Ники…

И похолодел.

Ника лежала на земле, неестественно вывернув руки, а Себастьян стоял над ней, занося руку, на которой сверкал острыми гранями прозрачный клинок…

Я переместился к нему быстрее, чем это сделала бы стрела. Само получилось — я просто оказался рядом с ним и ударил его апперкотом в челюсть. Без реадиза. Без лука и стрел. Просто. Ударил. В челюсть.

Хрустнула кость, Себастьяна, не ожидавшего такого, отшвырнуло назад!

А я склонился над Никой.

Она была уже мертва. Убита в спину, точно в сердце. В другой ситуации я бы крепко задумался над тем, как это произошло.

В другой — но не в этой. От Себастьяна и не ждешь никаких иных способов ведения боя, кроме самых гнусных и мерзких.

Впрочем, наплевать. Это был последний его последний бой.

Дальше будет лишь казнь.

Я потратил еще секунду на то, чтобы протянуть руку и закрыть Нике глаза, после чего поднялся на ноги и двинулся к Себастьяну.

Он уже поднялся на ноги и сейчас смотрел на меня, презрительно усмехаясь. Из уголков рта у него стекала кровь:

— Довоевались, а, сынок? Хорошо повеселились, да?

Я ничего не отвечал. У меня вообще нет привычки разговаривать с трупами.